Шанталь Роос участвовала в создании самых ярких ароматов Yves Saint Laurent — Opium, Paris, Jazz, Kouros. Позже она работала с Жан-Полем Готье и Иссеем Мияке. Огромная страсть к парфюмерии, немалый опыт работы в этом направлении подтолкнули к созданию первой коллекции собственных ароматов. Поэтому со временем французским дизайнером Chantal Roos было принято решение основать свою торговую марку нишевой парфюмерии, которая теперь носит имя Dear Rose. Основав в 2014 году собственный бренд, Шанталь Роос нашла идеального бизнес-партнера в лице своей дочери. Александра — музыкант и исполнительница песен в жанре французского шансона. Ее музыкальная карьера привнесла особые черты в характер бренда и, в частности, послужила идеей для создания коллекции Song.
– Александра, как Вы относитесь к Москве? Как часто посещаете?
– Я люблю Москву, но не очень хорошо её знаю. Ориентируюсь только в районе своей гостиницы под названием La Petit Maison. Красивое место с домашней атмосферой. Если не ошибаюсь, в Москве я в четвёртый раз. Я также побывала в Санкт-Петербурге. Но этот город особенный. Мне тут нравится! Мама как-то спросила меня, почему я люблю путешествовать одна, на что я ответила, что предпочитаю быть наедине с собой. Теперь у меня есть традиция: приезжаю, ложусь в ванну, где провожу от двух до трёх часов, затем иду в ЦУМ за продуктами.
– Вам нравиться путешествовать одной? В одиночку лучше воспринимается местная культура?
– Я действительно чувствую культуру. Так как моя дочь и мой муж не путешествуют со мной, я могу делать всё, что угодно, так, как мне по душе. Я люблю ходить по городу и ездить на метро, чего обычно не делаю в Париже. Здесь подземка чистая, а в Париже — ужасная. Станции московского метро очень красивые.
– Какая история у вашего красивого и ароматного семейного бизнеса?
– Наша компания называется Roos & Roos, так как мою маму зовут Шанталь Роос, а меня — Александра Роос. Моя мама парижанка начала свою карьеру в парфюмерном бизнесе очень давно. В 1977 году она запустила марку Opium от дома Ив Сен-Лоран. Я могла бы сказать, что занимаюсь парфюмерией с детства, так как мама всегда была в этом бизнесе. Сама я музыкант и занимаюсь музыкой более 20 лет.
– Как вам пришла идея создания собственного бренда?
– Мама ушла с поста генерального директора компании YSL Beauté. Мне всегда нравились нишевые ароматы, и мама ранее занималась их поиском. Так что наша компания — это бренд с традиционными ноу-хау и современным видением. Это женственный бренд, что важно подчеркнуть, так как женственных брендов мало. Это кажется мне странным. Есть Стелла Маккарти и Фиби Фило, но остальные бренды при этом мужские. Это придаёт нам особый статус на рынке.
– С какими предрассудками и трудностями Вы сталкиваетесь в этой индустрии? Трудно ли занять своё место?
– Лично мне было трудно, так как я дочь одной из легенд индустрии. Трудность также состоит в предпринимательстве. Мама всегда была лишь сотрудником, пусть даже и на высших позициях. Начать свой бизнес в области парфюмерии нелегко, тем не менее, нам удалось, и, думаю, у нас всё идет свом чередом.
– Трудно ли вам работать в этой области, будучи дочерью легендарной женщины?
– Такое случается всегда. Кто-то да скажет: «О, это же дочь той самой». Не знаю, как происходит здесь, но во Франции на лавках мясников написано «de père en fils», что означает «от отца к сыну». Французы воспринимают это следующим образом: «Если отец занимался тем же делом, значит, его сыну известны основы бизнеса». Не думаю, что в сфере искусства то же восприятие. Люди всегда недооценивают детей известных художников. По-моему, это глупо. Если я — дочь человека из индустрии, значит здесь присутствует преемственность и знание дела. Это значит, что ребёнок вырос в соответствующей атмосфере. В любом случае, тот, кто не разбирается в деле, долго не протянет. Такая тенденция есть. Я с этим не сталкивалась, потому что мы работаем в несколько иной области — нишевой парфюмерии. Мама не всё знала об этой сфере. Хоть речь и идёт о парфюме, это всё равно другой бизнес. Здесь совершенно иная дистрибуция и больше творчества. Для нас это плюс: мы используем опыт мамы и моё творческое видение. Это двуглавый орел, который очень хорошо функционирует. Может быть, кто-то и судачит у меня за спиной, но мне совершенно всё равно.
– По вашему мнению, что самое сложное в изготовлении аромата, в особенности высококачественного продукта?
Как Вы правильно заметили, продукт должен быть высокого качества. Благодаря моей маме мы работаем с оптовым производителем Firmenich. Они работают со многими парфюмерами, в частности с Фабрисом Бельграном, который сотрудничает с нами. Он же работал крупной компании с моей мамой. Также в его послужном списке сотрудничество с Жан-Полем Готье и Иссай Мияке. Они открыли нам дверь в индустрию. Главное, чтобы аромат был хорошим. Тем не менее, в данной нише много действительно стоящих ароматов.
– Как вы себя позиционируете? Чем отличаетесь от всех остальных?
– Иногда я задаю себе этот вопрос. Позавчера я была в ЦУМе, который очень похож на Бон Марше в Париже и Харродс в Лондоне. Я горжусь тем, что увидела наш аромат в Харродс, но в то же время расстраиваюсь из-за этого. Я думала о том, как аромат может попасть прямо в руки клиенту. Я люблю духи и могу сказать, что у любого производителя есть хорошие ароматы. Как же наш аромат может отличаться от других? Понятия не имею. Думаю, что дело в предпочтении определённой марки. Если вы любите бренд с его ценностями и повесткой, вам захочется открыть флакон и почувствовать аромат.
– Сегодня маркетинг — самое важное, не так ли?
– Не совсем. Маркетинг следует за историей бренда. Производителю нужна сильная история, которой нужно следовать. Только после этого можно применить навыки маркетинга. Если же истории нет, то развиваться будет сложно. Мне очень нравится история Фредерика Малля, основателя издания Editeur de Parfums. Он первым начал указывать имена парфюмеров на упаковке. Иногда выходят просто невероятные ароматы. Например, Santal, Le Labo, Baccarat или Francis Kurkdjian. Никто не знает, почему они столь восхитительны. Тем не менее, они не сразу стали известными. Они были на рынке уже несколько лет прежде, чем их нашла слава. Шаг за шагом, как и всё в жизни.
– И все же ваши ароматы лучше остальных нишевых брендов?
– Кто-то однажды спросил меня, что делает наши ароматы лучше. Правда в том, что они не лучше. Они просто особенные. Мы делаем всё, что можем. Мы работаем с Фабрисом Бельграном — знаменитым французским парфюмером, который работал с Diptyque и KILIAN. Он из города Грасс. Его отец родом оттуда же. У нас есть всё, что нужно.
– Какими качествами должен обладать аромат?
– Для начала нужно отложить в сторону всё, что связано с качеством и знаниями, так как у всех игроков в бизнесе есть эти качества. Аромат должен иметь характер и свою историю — так же, как у Santal и Baccarat. Они просто другие. Как будто они не знают изначально, что делают, но в итоге получается прекрасно. Маленькое чудо. Не думаю, что было бы лучше, если бы все бренды приходили к парфюмерам и говорили: «Мне нужен бестселлер». Как будто я не стараюсь сделать то же самое. У аромата должен быть стержень. У каждого нашего аромата есть стержень, но, может быть, у другого он будет сильнее. Аромат не живёт отдельно. Он живёт в общем мире. Так что у него должен быть стержень, чтобы вписаться в современные тенденции, а затем стать знаменитым.
Помню, когда моя мама запускала парфюм Issay Miyake, марка была нишевой. Никто не мог даже произнести название. Маме это не понравилось. Когда в моде был минимализм, Odissey Pure Water — аромат с сильным стержнем — пришёлся кстати. Думаю, что здесь важно понимать тенденции, дух времени и соблюдать высокое качество продуктов.
– Не могли бы Вы сказать, как правильно наносить парфюм? Многие этого не знают.
Правда? Думаю, что наносить нужно так, как вам больше нравится. Конечно, я бы не стала брызгать на нос. Если мне хочется чувствовать аромат в течение дня, наношу его на запястья рук, так как они постоянно двигаются. Тем не менее, я понятия не имею, как наносить аромат правильно.
Иногда хочется нанести больше. Но больше аромата — признак дешевизны. Если не хотите казаться безвкусной, нанесите немного. Но если мне нравится аромат, хочется его чувствовать. Есть хорошие ароматы, если хочется их расслышать, придётся чуть ли не прикоснуться носом к шее человека. Мне нравится, когда есть шлейф.
– Стоит ли менять аромат в зависимости от времени года?
Думаю, что каждый может делать всё, что хочется. Лично я меняю ароматы в зависимости от настроения. Не думаю, что зимой и летом может быть одинаковое настроение. Летом я чувствую себя более открытой. Зимой же я ношу аромат, который становится практически неотъемлемым.
– Когда Вы разрабатываете аромат, планируете ли Вы запускать его в определённое время года?
Так было только с одним ароматом — Sympathy For The Sun. Это дань группе Rolling Stones. Название парфюма имеет отношение к лету. История аромата такова: в 70е годы Rolling Stones приехали на юг Франции для записи альбома. Затем они выпустили песню Sympathy For The Devil. Это наша дань знаменитой группе, так что аромат должен напоминать о Французской Ривьере. Только этот аромат привязан к сезону. Остальные — нет.
– Возвращаясь к тенденциям, есть ли какой-нибудь тренд на данный момент?
Сегодня в тренде кожа и дерево. У нас есть древесный аромат, и мы также работаем над кожаным парфюмом. Мы это делаем в первый раз. У нас 12 ароматов, и нам нужно подумать над тем, что у нас есть и что нужно сделать.
– Есть ли у Вас какие-нибудь памятные истории о парфюмерной индустрии?
У меня есть забавная история. Один из наших ароматов называется Bloody Rose (англ. «кровавая роза» — прим. ред.), он предназначен для людей с сильным характером. Мы рассказали нашему парфюмеру историю о соблазнительной и опасной женщине, которая может уйти с приёма гостей с чужим мужем. Парфюмер вернулся с несколькими пробными образцами. Мы их послушали, и все они были слишком тяжёлыми. Мама сказала: «Фабрис, это роковая женщина с ярким макияжем, плотной тушью и слишком большой грудью. У нас слегка иное видение». Вы знаете, Карлу Бруни? Наш образ роковой женщины — это Карла Бруни. Она красива, но опасна. Так что никогда нельзя быть уверенной, что она не уйдёт с твоим мужем. Так что мы попросили Фабриса, чтобы он вернулся в лабораторию и начал работу заново. Это моя забавная история. Фабрис — мужчина, так что его видение роковой женщины отличается от нашего.
